"Чёрные шакалы"... отребье, наёмники, прошедшие через безжалостное горнило войны, состоящее из беглых европейцев, кочевников, жителей Магриба - слишком пёстрое по своему составу - и заслужившие славу на полях битвы там, где они, по сути, должны были остаться, чтобы ветры пустыни замели песком их белеющие кости. Но они возвращаются в золоте. Дерзновенные и безрассудные, на первый взгляд, и прекрасно рассчитанные атаки пехоты и конницы Амальрика принесли им заслуженную славу, некогда пёстрое воинство теперь одеты в чёрное, поверх посеребрённых кольчуг, нельзя и представить, что совсем недавно это отребье, "чернь", одетые в разные платья и халаты, сейчас идут по улицам Бурсы, на конях, на верблюдах, чтобы изъявить великому султану своё почтение, путь был долог, но положен конец мятежам на границах, они выполнили то, зачем послал их султан своей волей, прочитанной через свиток, переданный слугой правителя. И он снялся с места, приказав сложить шатры и не медлить. Вчера никому не известный предводитель наёмников, сегодня ты получил внимание султана - и его милость, а так же земли, конфискованные у опального сатрапа, что... долго можно вспоминать пригрешения, но вскоре в одной из провинций вознёсся новый флаг, то, что европейское золото могло настолько воззвать к стяжательству...
  "Чёрные шакалы" пронеслись как саранча по землям сатрапа, предавшего султана, в его покои они ворвались на своих гнедых, чтобы найти предателя выбросившимся из окон высокой башни. Но и после дерзкое нападение на лагерь тех, кто пользовался землями его наместника, платя золотом - и готовя возможный новый поход, кто - то теперь отпущены домой, кто - то осели в их землях, приняв, как и Амальрик, новую веру, земля обогатилась новыми ремесленниками - а за кого - то европейская знать поспешила заплатить щедрый выкуп. И вот они возвращаются - победителями. В ларцах доля его правителя, но не золото и не наложницы самый ценный дар от Амальрика, а мир на приграничных территориях отныне. прекратились войны. Полководец - узник - перебежчик - наёмник - и, наконец, приближённый султана, падения и взлёт, кто знает, наверное, не последний в его жизни. И возможность править поселением в оазисе, подарок от султана, одарившего землёй уже ставшего преданным своего военачальника, куда он и поселил пленных ремесленников, не требуя немедленного принятия Ислама, ибо этого и не требовал Коран, прося обращаться милостиливо и терпеливо. И потянулись караваны через некогда бедное поселение кочевников...
  Вот и прибытие. Его воины расквартированы, некоторые приглашены на празднество, уже вкушая сладости вместо плова из походных казанов, и разливая по чашам шербет вместо воды, воздавая должное поварам султана, разгрызая нежные косточки перепелов и фазанов, и в волосах бороды путаются крошки от халвы, а не песчинки пустыни.
  - Голова мятежника, о светлейший, покоится в соли в сундуке. На границе мир, и люди клянутся в верности тебе, и готовы исполнять волю посланного тобой бея на его место.
  Краткая речь, Амальрик вообще говорил мало, нет ничего лучше исполненного дела. И, пока он не отправился обратно в оазис Хорала, где больше половины жителей - вчерашние европейцы, которым грозили невольничьи рынки, но теперь они могут жить, не опасаясь бича работорговца или паши.

Вот уже несколько дней во дворце была суматоха, султан возвращался в столицу с великой победой! Но для Зафиры день возвращения был больше чем просто день празднества для других. Ее султан и ее сыновья возвращаются живыми, султанше было все равно, вернутся ли Амир с победой или  с поражение, но главное, что он вернется к ней.
Но, увы, силы покинули Зафиру, она столько ночей не спала, столько раз ей казалось, что она видит смерть мужа и свои детей, но пока они были в походе, она держалась. Держалась ради возможности молиться Всевышнему, ради Валиде-султан. Но в день, когда ее страдания закончились и сил не осталось. Ночью султанше стало плохо, у нее начался жар и бред, к утру недуг удалось сбить, но она была слаба. Султан еще не знал об этом, так как не виделся со своей семьей, а слугам запретили доносить об этом, хотя Валиде и была против, но Зафира не хотела омрачить этот день для Повелителя. На сегодняшнее пиршество было приглашены все, кто был приближен к султану и Зафира понимала, что она должна явиться на этот праздник. Но подняться к нужному времени она не смогла, так как уснула, а ее служанки решили не беспокоить султаншу,  дабы дать ей возможность окрепнуть . Когда Баш-кадина открыла глаза, то поняла, что она уже опоздала и это ее расстроило, во-первых было нарушено правило, а во-вторых она знала, что Амиру это не понравится. Она позвала Гульфем и еще двух девушек, чтобы те помогли ей собраться.
- Почему ты меня не разбудила? – спросила султанша Гульфем.
-Простите, Султанша, я осмелилась нарушить ваш приказ. Вы слишком слабы. – ответила девушка. Зафира была не в том состоянии, чтобы продолжать разговор, она конечно же понимала, то ее служанки хотели сделать как лучше, но все же ее приказ был нарушен…
Девушки помогли ей одеться, и как всегда Баш-кадина выглядела прекрасно, но все же ее бледность и круги под глазами трудно было спрятать. Сейчас Зафира выглядела старше своих лет, но все же ее красота оставалась при ней даже при таком состоянии. Султанша покинула свои покои и направилась в зал для торжества.  Наверное именно сегодня Зафира пожалела о том, что во дворце на пиру она могла сидеть перед другими гостями с открытым лицом, но закрой она его и сразу бы пошли какие-нибудь слухи… До зала, где собирались гости Зафира дошла по другому пути, так как Гульфем все же пришлось ее поддерживать и султанша не хотела, чтобы сегодня это видели, у дверей она поблагодарила свою верную служанку за помощь и без ее помощи вошла в зал, когда объявили о ее приходе.
- Внимание! Зафира Хасеки-Султан. – буквально проорала стража. Зафира вошла в зал стараясь придать своей походке твердость. На лице была улыбка, она старалась не показывать своего плохого состояния. Здесь она увидела великого визиря, брата султана, и тех членов султанского совета со своими женами, кто уже прибыл. Как и положено было все кроме султана и его брата склонили головы, однако, когда Зафира подошла ближе и  принц поприветствовал ее, но взгляд султанши не долго был обращен к нему, ее внимание было устремлено на султана. Он жив, цел и не вредим, и он сейчас здесь, она наконец-то может дотронуться до него. Ее глаза светились от счастья и даже появились слезы, но она сдержала их, а о плохом самочувствии и вовсе забыла, когда увидела Повелителя своего сердца.
- Повелитель,  - произнесла она, склонившись, Он подал ей свою руку, Зафира дрожащей рукой дотронулась до нее, боясь, что если прикоснется то ее султан исчезнет, а это все окажется сном, но когда она поцеловала его руку и коснулась лбом, то она ощутила, что все это реально.
- Добро пожаловать домой. Я рада, что Всевышний услышал мои молитвы и вы вернулись целым и невредимым с великой победой, одержанной вами. – С улыбкой сказала Зафира, ее голос хоть и был слаб, но он был наполнен нежностью и любовью.  – Простите меня за опоздание, но… - Зафира остановилась и осмотрела помещение. – Где наши сыновья? – Ее удивило то, что они не пришли к ней и их здесь не было, так же она заметила, что не было тут и второй жены султана и его Валиде. Что-то странное творилось сегодня. Но и это все отошло на второй план, сейчас главное был ее Падишах.  Как же ей сейчас хотелось оказаться в его объятиях, поцеловать его, вдохнуть его аромат, назвать его по имени, но правила ей не позволяли этого сделать.
Тут Зафира почувствовала, что стоять больше не в силах, но ей пришлось держаться, и ждать пока Повелитель не позволит ей сесть, а она не хотела, чтобы он увидел ее состояние.

Валидэ, которой он так же обязан высказывать почтение, как и самому султану, Амальрик склонился пред матерью султана даже более почтительно, чем перед самим султаном, и предпочёл отойти от своего повелителя, не к лицу полководцу, пусть даже и заслужившему милость султана, сидеть рядом с султаном, когда рядом гораздо более знатные люди. Но вот слова, что он может попросить у него то, что он хочет...
  - Нет ничего более радостного для меня, чем служить тебе, о султан, чья милость сравнима с величием - и, поклонившись султану, Амальрик отступил к гостям более низкого ранга, глядя, как его обступают брат, визири, сатрапы, прибывшие на праздник, о коем кричали глашатаи. сегодня он заслужил отдых. Правитель враждебной некогда земли оказался милостливее к нему, нежели собственный король. А он может ценить тех, кто хорошо относится к нему. Как не хватает вина сейчас. Налив в серебряную чашу прохладный щербет, Амальрик поднял чашу, присматривая осетров, вываренных в меду и приправленных щедро специями. Что ни говори, а явства здесь прекрасны, можно отдать дань почтения поварам султана. отлично прожаренная баранина, так же щедро сдобренная специями, рядом кусочки затвердевшей сладкой патоки - сегодня он щедро набьёт брюхо, хотя это и не в его привычках. Финики, и другие фрукты, переставшие для него уже быть диковинными. Много нового перенял для себя Амальрик, к примеру, мыть руки перед едой. Полководец продолжал рассматривать стол, выделяя вазы с печеньем - сегодня его челюстям предстоит много работы. Вспомнилось, как он с воинами в походах ел просяную бузу из походного котла, заедая печёнкой, что пекли на огне, смачивая зачерствевший хлеб на воде. А сейчас - нежнейшие блюда на серебряных подносах с тончайшей чеканкой, вместо жёсткой попоны под боком - мягкие расшитые подушки. Как бы не разлениться посреди такой роскоши, не разучиться держать оружие в руках. Многому чему новому пришлось выучиться Амальрику на новом поприще, метко стрелять из лука на полном скаку, орудовать кривой саблей, разрезающей доспехи, словно масло, если правильно нанести удар. Уметь нанести удар конницы так, чтобы сломать правильно выстроенный ряд тяжёлой пехоты, скрытый за большими щитами и ощетинившийся копьями, кажущийся неприступной - и проигрывающий неизменно дерзкому полководцу.
  Пируй, Амальрик, ты сегодня заслужил.

Камиль -Паша вот уже несколько суток плохо спал, а даже если ему и удавалось забыться недолгим сном. Впрочем, человек замышляющий не доброе в крупном масштабе всегда спит  худо. Его тревожат кошмары и опасения, он беспокоен и легко возбудим. Нервная система ни к черту и любой внешний раздражитель может нарушить покой. Пока черное дело не сделано, важна каждая мелочь, каждая деталь. Камиль-Паша, прекрасно знал это. На кон было поставлено слишком многое. Слишком много людей знает о том, что должно произойти в ближайшие дни. Не сегодня. Но все же. Камиль -Паша был из тех, кто  никогда и не при каких обстоятельствах не отступал и в трудных ситуациях держался еще более отчужденно, холодно, беспристрастно. Но сейчас... Сейчас он был не уверен вообще ни в чем. Каждый шаг, каждый вздох, казалось пропитан ядом. Но... Сегодня это должно отступить. Они - триумфаторы, и это их день, их праздник, их пир. Для Камиля-Паши это была не первая война. И с каждой он возвращался живым и невредимым. Его советы  и  неожиданные тактические решения ни раз спасли исход войны. Но истинные войны происходят именно  здесь. В султанском дворце. Здесь гибли так же как и на войне. Отравленные, подставленные, задушенные или скинутые в открытое море... Многие оканчивали свою жизнь именно из-за интриг. В принципе сегодня была идеальная возможность покончить с Зульфикаром - Великим Визирем, и вскоре занять его место. Но Камиль медлил. Он был не уверен, что подозрение не падет на него же. А этого он допустить уже не мог. Так что нужно было все просчитать. Ахмед -Паша и Мустафа -Паша поддержат его. Да и после последнего похода, султан сам окажет ему подобную честь. Оставалось лишь дело за малым. Расправиться со своим предшественником и стать вторым человеком в Османской империи. Но увы... Увы, это не так легко. Любая мелочь могла отбросить на него тень. А эта тень могла не возвысить его, а уничтожить. Саиду-Паше легко говорить. Не он  занимает место человека, убиенного им же прямо в султанском дворце. К несчастью или благу, эту должно случиться не сегодня. Войдя в покои, где проходил пир, Паша направился к султану.
-Мой Султан, это великая победа. Да возрадуется Аллах.
Сказал он с легким поклоном. Затем его отстранили и как один из Пашей, Камиль занял отведенное ему место за столом. Он видел и Великого Визиря, который занял свое место. Камиль всматривался в его лицо, словно пытаясь запомнить того, кого в сговоре обрек на смерть. Того, чье место уже почти принадлежало ему. Единственное что придавало сил - это то, что в этом случае бескровный путь попросту не возможен. Он всматривался в  лицо своего врага, и что - то то смутило Пашу. В зале стоял такой шум, что это вряд ли бы заметил кто - то еще. Великий Визирь побледнел, и сложилось впечатление, что ему сложно дышать. Все произошло слишком быстро. И вот он уже лежит в поставленной перед ним тарелке. Камиль не ожидал подобного и лишь посмотрел на Мустафу -Пашу. Тот казалось даже не заметил что произошло в сантиметре от него. И как позже выясниться так оно и было. Они хотели смерти Великого Визиря, но сейчас действовали не они. Не выгодно было Камилю -Паше делать вид, что он обнаружил первым, но подобные вещи вскрываются крайне быстро. И по чьему- то отчаянному крику, быстро стало понятно, что смерть столь влиятельного человека, просто не могла не остаться незамеченной.

- Не стоит извинений, свет моих очей, - ответил султан, встав и обняв свою любимую баш-кадину. – Садись подле меня и вкушай радости пира. Меня тоже беспокоят Дамир и Зафир, им давно пора бы уже быть здесь.
Когда Султан обнял ее, Зафира на мгновение прижалась к нему, просто не смогла удержаться, но это было лишь мгновение, так как сейчас было не место и не время.
- Я так скучала без Вас. – Тихо сказала она, чтобы мог слышать только он. Амир позволил ей сесть рядом с ним на время пира, но когда она собиралась сделать это, так как стояла она уже из последних сил, в залу вошла Валиде. Султанша почтительно склонилась как и остальные. В этот момент она и услышала голос старшего сына, она повернулась к нему, ее глаза засияли еще ярче и она даже забыла о своем недуге. Он изменился до неузнаваемости, поэтому-то Зафира и не заметила его, когда вошла, в добавок здесь было слишком много людей. Он  взял ее ладонь и приложив ко лбу, выказывая уважение.
- Валиде.
Вместо слов она просто обняла его, крепко прижала к себе.
- Шехзаде, мой взрослый шехзаде.  – Она посмотрела на него взглядом полным любви и гордости. Тут Зафир дотронулся до щеки матери.
- Султанша, вы здоровы?
- Я просто утомилась. – ответила она, но сын уже окликнул ага гарема и приказал, чтобы тот вечером привел в ее покои лекаря.
- Вам стоит присесть. – Поддерживая ее за руку, отвел к подушкам. Зафира наконец-то смогла сесть и была этому рада.
- Спасибо.  Ваш поход оказался победоносным, но для меня он был кошмаром. Со мной ничего страшного, не бойся, просто я очень устала. Как же ты вырос… - сказала ему женщина, проводя рукой по волосам сына.  Дамир еще не подошел к ней, он еще был увлечен разговорами с Пашой.
- Твой брат… Надеюсь он не допустил никакой ошибки во время похода? – спросила она Зафира, он был старшим братом Дамира и именно ему суждено было занять трон своего отца, а Дамир… Дамир, увы, все еще оставался мальчишкой. Он не рвался к власти и Зафира не знала как он проявил себя на поле боя… Но тут  раздался крик, а затем и послышался голос султана, Зафира посмотрела на Амира.
- Что происходит?! Кто смеет осквернять столь великое торжество?!
Она еще не поняла, что произошло, так как Паши столпились вокруг чьего-то стола, наложницы, которым было позволено присутствовать на пире были бледными и все как одна вжимались в стенки. Зафира поднялась, держась за руку сына и вместе с ним подошла к Султану, только тогда она увидел, что же произошло. Великий Визирь Зульфикар-Паша упал лицом в тарелку. Зафира хоть и была женщиной, но в отличие от остальных наложниц не стала кричать, падать в обморок или еще что-то. Да она испугалась, но ее испуг был только в глазах.
- Что происходит, Повелитель? – спросила она мужа. Она не верила, что кто-то осмелился убить самого Великого Визиря, буквально несколько минут назад он был полон сил, поэтому она не сомневалась в том, что он был умерщвлен, но кем?
- Повелитель… - тихо обратилась она к Амиру. Зафира была не просто его женой и баш-кадиной, она была его советчицей еще с тех времен, когда он сам был Визирем. И сейчас, как и прежде она собиралась дать совет Султану.
- Здесь много вельмож нашего государства и иностранных послов, это происшествие не должно выйти за стены дворца. Объявите, что Великому Визирю сделалось дурно и его надо перенести в его покои, и велите позвать врача для видимости. Пусть считают, что во время похода он был ранен и сейчас рана дала о себе знать. – Она говорила так тихо, чтобы мог слышать только он и Зафир, который стоял рядом.
- Празднество должно продолжаться, никто не должен ничего заподозрить… Умоляю, мой султан, услышьте меня. Сейчас не лучшее место для выяснения. – Она просила его и советовала одновременно, так как все-таки решения принимал Султан.

Ничто утром не предвещало того, что случилось вечером. Если честно, Малика не думала, что ее сочтут достойной быть на пиру в честь победы среди других наложниц. Она не отличалась кротким нравом, особой почтительностью, да  насколько ей казалось султанше она не понравилась, когда они виделись в покоях Заыфиры. Но видимо Аллаху было угодно, чтобы все случилось именно так. Ближе к обеду в гареме начались сборы, калфа выбирала девушек и ее выбрала. Затем были баня, подготовка к вечеру, ее нарядили как куклу, накрасили, уложили волосы и привели в зал. Людей было много. Словно снова на рынке оказалась.
Все хорошо, не паниковать, все будет хорошо. Это мой шанс быть замеченной успокаивала девушка саму себя и внимательно наблюдала за залом, стараясь в толпе разглядеть султана и его сыновей. Тихое шушуканье девушек, стоящих рядом отвлекало и Малика отошла чуть в сторону и тут заметила правителч и его семью. Те о чем-то разговаривали, небось рады встрече после длительной разлуки. Какой-то шепоток по залу и взволнованные взгляды девушка не сразу заметила.
- Визирю плохо.....убили- сказал кто-то.
Нет, быть того не может. Кто ж убивать во дворце на пиру станет? Это же самоубийство Малика не поверила сплетне, а народ вокруг явно поверил, стали к стене теснить, всем вперед хотелось, чтобы узнать, что же произошло. Девушку придушили почти и тут уже возникла паника. А еще она увидела, что сквозь толпу пробирается один их шехзаде. К ней идет. Почему так подумала? Да просто буквально ощущала на себе его взгляд. Вот он шанс. Да еще и какой. Глупой она не была и решила воспользоваться им. Тут же изобразила испуг и как только мужчина подошел к ней достаточно близко картинно закатла глаза и грохнулась в обморок ему на руки прямо.
Ты же не оставишь девушку одну тут правда? Спаси меня мысленно улыбнулась, ощутив как мужчина подхватил ее на руки и куда-то понес. Малика была более чем довольна. Вот сейчас она придет в себя и смущаясь начнет благодарить своего рыцаря. Ее куда-то положили, на софу скорее всего, ибо лежать было мягко, пару легких шлепков по щекам не сразу заставили ее глаза открыть. Очень медленно, распахнув глаза посмотрела на него, моргнула пару раз и робко улыбнулась.
- Господин...я...простите, плохо стать, падать, там убить кого-то? Страшно- каверкая слова выпалила, встала резко, оказавшись почти нос к носу с шехзаде и, схватив того за руку, прошептала, -ты не уходить? Не оставить одну?

Служанка только-только закончила ее прическу, как под дверями подал голос Авад:
-Поторопись, госпожа! Все уже собрались наверняка!
Зульфия лишь улыбнулась, мягко убрав руку Амины от себя.
-Достаточно. Не навешивай на меня всю мою шкатулку с драгоценностями – я же упаду, - встала и провела рукой по волосам. Девушке, ой, нет, уже женщине, очень нравились ее волосы: тугие кудряшки, которые ничем не распрямишь, были сейчас немного собраны, чтобы не метались по лицу, сдерживаемые золотой цепочкой с капелькой рубина на лбу. Ее дорогой наряд выгодно подчеркивал все красивые части ее дела. Важно сказать, что за время беременности Зуля как-то непостижимо не набрала особо много лишних килограммов, тело ее лишь приобрело соблазнительные округлости, которых ему не особо хватало ранее: грудь округлилась, стала более плотной, увеличилась немного, бедра тоже стали отличной формы. Да и сама она с рождением дочери словно расцвела.
-Погоди, Авад, погоди… ничего не будет такого страшного, - закончив с собой, она направилась к колыбельке дочери, которая сладко спала после плотного ужина. Вглядываясь в ее милое личико, девушка гадала, как к этому отнесется Зафир. Знал ли он о том, что случилось это именно тогда? Знал, когда уезжал, что все же оставил на этом свете свое продолжение? И самое главное – знает ли он сейчас обо всем предыдущем, да и еще о том, что родилась Амира, а не мальчик? Не наследник… Да и какой может быть наследник? Как максимум бастард, да еще и сказали бы, что не от Шехзаде…
Поглаживая дочурку по темноволосой головке, Зульфия понимала, что к ней возвращается та депрессия, которую отогнало благополучное возвращение любимого Зафира. Она не родила сына. Она провинилась. Она попадет в немилость и больше никогда не увидит Зафира. Никогда… К горлу подступил комок, но Аурика сглотнула его. Авад позвал ее в третий раз:
- Госпожа, это Шехзаде наказал мне доставить вас в целости на пир, а вы не торопитесь…
Зафир! Он звал меня!
Поцеловав доченьку в маленький носик, девушка поспешила вон из своей комнаты, торопясь за евнухом на пир. За ее теперешнее положение нужно сказать большое спасибо Султанше, матери Зафира. Она, почему-то, ни на секунду не усомнилась в отцовстве своего сына, и даже первая взглянула на ребенка. А когда Зульфия отдохнула после родов, ее сразу переселили в эту комнату, где все уже было обустроено и для нее, и для ребенка. Осталось лишь дождаться молодого отца…
Войдя в залу, Авад резко замер, что Зульфия ударилась о его спину.
-Что происходит, что ты встал, истукан??? – резко сказала ему она, пытаясь вылезти из-за его руки, которой он пытался отгородить ее от чего-то. Потерпев фиаско по вылезанию вперед, девушка стала оглядываться по сторонам. Все наложницы, что были в зале, поприлипали к стенам. Среди них Зуля заметила Марику. И не одну. Она с мужчиной… хм… это не мое дело…
Только она собралась хорошенько подвинуть своего слугу, как он сам стал двигаться вперед, выбирая госпоже место. Сейчас она по своей значимости имела, читай, статус любимой жены, поэтому оказалась чуть поодаль от Баш кадине. Девушке нужно было поприветствовать ее, а рядом был Зафир.
Это Зафир? Этот возмужавший, крупный, мускулистый мужчина – Зафир? Аллах Великий, как же он изменился! Если бы не что-то внутри, что тянет  ее к нему, то она бы ни в жизни не признала в нем того юношу, к которому попала после своего танца для него. Зафир… По телу разлилось благоговейное тепло от одного его имени, от осознания, что он здесь, он жив и может призвать ее.
Подойдя к Баш кадине, девушка подтительно поклонилаьс и поцеловала подол ее костюма.
-Приветствую Уважаемую, - выпрямилась, потупив взгляд, и потом направилась на положенное ей место.
Девушка присела, взяла лукум и стала высмаривать его – то посмотрит в упор, то отведет взгляд, и снова так же. Наконец-то он заметил ее. Ее дыхание сбилось, пульс ускорился, лукум выпал из рук – он шел к ней.

Отредактировано Зульфия (2013-02-28 17:38:50)

Конечно, он обо всем знал! Он же писал ей! Вот же они, его письма, все, один к одному, зачитанные до дырочек, зацелованные, политые мелкими слезинками, спрятаны в резном ларчике. Она просто давно не перечитывала их, особенно одно, то, что было написано в стихах. Стихах о ней, о них двоих. Дочка заняла все ее время и внимание, что она немного забыла о любимом человеке.
Не осмеливаясь при всех прямо смотреть на своего господина, Зуля вертела взглядом в другие стороны, лишь бы не прямо на него. На танец молоденьких наложниц, на Баш кадину, что выглядела очень озадаченной, мельком на султана, тот вообще не скрывал своей озабоченности чем-то, но, когда она остановила свой взгляд на полу перед собой, ее охватила блаженная истома – Зафир стоял прямо перед ней.
Женщина потянулась к подолу его одежды, поцеловала его, приложила ко лбу, отдав дань уважения господину, поднимаясь со своего места.
Он вообще был выше нее, а сейчас, статный, возмужавший, закаленный, вообще казался горой, скалой, а она маленькой пылинкой рядом с ним. Стеснительно поднимая взгляд на него, девушка отметила про себя, что новое положение вещей ей нравится все больше и больше.
Он склонился к ней и сообщил о своем намерении. В душе Зульфии появилось сомнение – а рад ли он рождению своего первенца? Да еще и тому, что она не оправдала себя, родив дочь. По Зафиру сейчас было вообще ничего не понятно – лицо не выражало никаких эмоций. Лишь глаза, те самые синие глаза, что взяли в своей вечный плен молоденькую французскую наложницу его отца, остались теми же, лишь слегка повзрослев.
-Да, конечно, господин, - поклонилась она, взглянув в его глаза, пытаясь выхватить из них то прежнее выражение, что всегда было обращено к ней, но сейчас найти его не смогла. Расстроенная, снова опустила глаза, чуть потеребив кисточку пояса своего наряда.
-Прошу вашего разрешения удалиться, чтобы как следует подготовиться к вашему вечернему визиту, господин, - получив его кивок, она поклонилась ему, подошла и прощально поклонилась его матери. Кликнув Авада, укрываясь за его широкой спиной, икбал прошла в свою комнату, чтобы достойно встретить там своего господина и триумфатора.

Отредактировано Зульфия (2013-03-01 00:26:24)

- Брат, клянусь, если ты читаешь мои вкусы, то это делает тебе честь. Но, клянусь, в следующий раз подобные подарки себе я буду подбирать сам - Джафар это шепнул своему брату, султану Амиру, едва отвели одну, как привели вторую. Впрочем, настроение, несмотря на недавнее происшествие, было благодушное. Хотя, кто знает, он бы уже поснимал головы охране за то, что не уследили. Себе лично он приказал сменить все явства и напитки, скормив то, что вокруг него, овцам и собакам во дворах.
  Лик её Джафар не видел, но, встав, пальцем приподнял её подбородок, откинул вуаль. Европейка. Ещё одна, рождённая в странах неверных. И опустил вуаль. Юная дева. Амир, похоже, не успокоится, пока не устроит его личную жизнь. У него самого трое сыновей, Джафар же до сих пор, как мальчишка, больше радуется охотам, войнам и поэзии, не спеша обзаводиться новыми женщинами. Ну есть уже кому продолжать наследие султаната, однако...
  - Я приму твой дар, брат - Джафар кивнул головой, поправил кольцо на указательном пальце, и дал знак увести девушку, здесь, на пиршестве, могут быть только из особо приближённых. И уже отвёл брата в сторону, решив поговорить с ним сейчас.
  - Я понимаю, брат, что нам важно налаживать связи с Европой, но, клянусь, не через гарем, и, к тому же, если ты Джамилю прочишь мне в жёны, то отчего Халу визири прочат в наложницы? Да и сомневаюсь, что наши обычаи покажутся приемлимыми в Европе, там нет многожёнства, такого не одобряют их законы и нравы. Поверь, я знаю обычаи Европы, я читаю не только трактаты наших философов, но и книги неверных. Впрочем... я решу, что делать с ней, сам. Не сочти это бунтом. Просто два никаха в один день могут не понять наши муллы. И уж кто возьмёт главенство, та, кто первой принесёт мне сына. Не ранее.
  Присев обратно рядом с местом султана, Джафар оторвал от лаваша кусок, и, макнув его в острый мясной соус, принялся жевать, глядя задумчиво в конец зала, где всё приходили и приходили новые гости, как из его земель, так и из земель Европы, желающие преподнести дары султану и выразить своё почтение.